Английский исследователь городов Денис Косгроув написал увлекательную книгу «Социальная формация и символический ландшафт». Там он рассказывает, что где-то в конце XV века у людей возникло стремление покупать ландшафтную пейзажную живопись. Желание изображать природу существовало всегда, но как индустрия пейзажная живопись возникла именно в конце XV века, причем в самых урбанизированных районах Европы, в Северной Италии (долина реки По), во Франции и Южной Англии. На вопрос, почему так произошло, Косгроув отвечает, что тогда общество впервые как бы раскрыло глаза на природу: появились земельные участки, институт собственности на землю. И в этот момент появляются общественные пространства в городах: города перестают быть только морфологическим единством зданий и улиц, в них появляются рыночные площади, торговые улицы и т.д. Все это было и раньше, но как единое целое города начали восприниматься с конца XV века.
Самое главное горожанин начинает себя осознавать, как что-то особенное, как население города.
Можно ли это рассуждение применить к Москве? Много ли мы знаем о ней в пятнадцатом веке. Живописи как таковой нет, тексты только церковные, люди с аграрным сознанием.
Мемуаристику того времени днем с огнем не сыщешь, поэтому послушаем иностранца:
«...Русские очень красивы, как мужчины, так и женщины, но вообще это народ грубый...
Они величайшие пьяницы и весьма этим похваляются, презирая непьющих. У них нет никаких вин, но они употребляют напиток из меда, который они приготовляют с листьями хмеля. Этот напиток вовсе не плох, особенно если он старый. Однако их государь не допускает, чтобы каждый мог свободно его приготовлять, потому что, если бы они пользовались подобной свободой, то ежедневно были бы пьяны и убивали бы друг друга, как звери...
Их жизнь протекает следующим образом: утром они стоят на базарах (речь о купцах и торговцах) примерно до полудня, потом отправляются в таверны есть и пить; после этого времени уже невозможно привлечь их к какому-либо делу...»
Это пишет венецианский купец, Амброджо Контарини, побывавший с дипломатической миссией в Москве. Описание Москвы у него довольно скупое:
«Город Москва стоит на небольшом холме; ее замок и весь остальной город — деревянные. Река, называемая Москва, проходит через середину города и имеет много мостов. Город окружен лесами».
Он жил в Москве в двух комнатушках близ Кремля 4 месяца, пока ждал выездную визу. Целый круг знакомых его составили иностранцы (преимущественно греки и итальянцы) — строители, ювелиры, литейщики, оружейники, художники. Контарини подружился с мастером Трифоном, ювелиром великого князя, приехавшим из города Каттаро (нын. Котор). Познакомился он и с самим Аристотелем Фьераванти, который строил Успенский собор на площади в Кремле. По словам Контарини в Москве работали и многие другие, особенно греки — из числа появившихся в России в связи с приездом в Москву Софьи Палеолог. Город строился и хорошел. Но главным общественным пространством был торг.
