«Закрытая» Москва Владимира Маяковского
Пойдем по Москве тюремной. Для начала цитата: «В 11 часов 30 минут утра вышли из дома втроем, так называемый «Скорый», «Блин» и «Горшок» (Блин был одет в енотку), и отправились в Московский городской ломбард по проезду Страстного бульвара, где заложили енотку, через 20 минут вышли и отправились к «Котлу» в дом Каштановой, угол Сивцев Вражек и Денежного переулка. В 1 час 56 минут дня вышли «Скорый», «Блин», «Котел» и «Шпиль» и все вместе на Арбатской площади сели в трамвай, на Сретенке у Даева переулка «Скорый» и «Блин» слезли и были упущены из виду в 3 часа дня» (Из отчета филеров 16 января 1909 года). Для тех, кто не понял, что такое «енотка», которую заложили в ломбард, – это шуба из енота.
А вот клички нуждаются в разъяснении. Ну, хотя бы одна – «Скорый». Речь идет о Владимире Владимировиче. Маяковском. После того как отец Маяковского (лесничий) умер от заражения крови, его семья перебралась в Москву. Мама училась в Строгановском училище, Маяковского отдали в Пятую гимназию на углу улицы Большая Молчановка, где он сблизился с революционно настроенными товарищами. Да и сам хотел перемен. Хотел быть революционером. В 1908 году ему это удалось. Правда, почти сразу попался. Был доставлен с грузом листовок в Сущевскую полицейскую часть, дома был произведен обыск. Освободили по малолетству. Но закрепили за ним филеров — агентов охранки. Они же и дали ему прозвища: «Высокий» и «Скорый».
В 1909 году он вновь попадает в Сущевский полицейский дом. Ему 15 лет. Во время обыска в квартире Маяковских находят револьвер системы «Браунинг». Знакомый семьи говорит, что револьвер его. Володю за отсутствием улик освобождают.
Когда в третий раз его арестовывают (все в том же 1909 году) он в ответ на вопрос пристава (кто он и что тут делает) каламбурит: «Я, Владимир Маяковский, пришел сюда по рисовальной части, отчего я, пристав Мещанской части, нахожу, что Вл. Маяковский виноват отчасти, а посему надо разорвать его на части».
Сначала он содержится в Басманном полицейском доме, затем его переводят в Мясницкий полицейский дом, оттуда в Бутырский тюремный замок. Но выпускают через несколько месяцев. Мама сходила на прием к московскому градоначальнику, да и прямых улик не нашла полиция.
Про свое пребывание под стражей Маяковский потом написал в автобиографии: «Важнейшее для меня время. После трех лет теории и практики – бросился на беллетристику. Перечел все новейшее. Символисты – Белый, Бальмонт. Разобрала формальная новизна. Но было чуждо. Темы, образы не моей жизни. Пробовал сам писать так же хорошо, но про другое. Оказалось так же про другое – нельзя. Вышло ходульно и ревплаксиво».
