Николай Ильич Стороженко
Жил в Москве замечательный, умнейший и очень популярный в городе человек — Николай Ильич Стороженко. Именно он инициировал преподавание истории всемирной литературы в Москве. До того учили свое, суконное и посконное. Сам он был шекспироведом. Но изучал литературу с душой. Председательствовал в Обществе любителей русской словесности, в литературно-театральном комитете при Дирекции Императорских театров.
В 1893 году его назначили главным библиотекарем в Румянцевский музей. И Стороженко довёл до образцовой полноты, какую только позволяли средства библиотеки, её научные отделы и по собственной инициативе устроил особую общедоступную научно-популярную библиотеку читального зала, непрестанно обновляющуюся и имеющую свой особый капитал. После завершения службы в музее с 1902 года он состоял его почётным членом.
Про него писали, что «он является неизменным помощником и руководителем молодых ученых и начинающих писателей и всегда готов тратить своё время на всевозможные указания и хлопоты ради всякого, кто только нуждается в них». И это правда. Вот, например, один из моих любимых поэтов Константин Бальмонт.
Как известно, в 1890 году Константин Дмитриевич на свои средства издал свой дебютный сборник, который не пользовался вообще никаким интересом. Он сжег тираж. Так как его родители не одобряли его женитьбу и лишили его довольствия, а тут еще и стихи никому не нужны, он ничего умнее не придумал, как шагнуть с третьего этажа в окно. Поломался лихо — год провел прикованным к постели. Мыкался, жил впроголодь, с женой расстался.
«...Смотрел в витрины булочных, так как на покупку хлебов денег не было, питался их видом. Но встретился со Стороженко. И все поменялось. «Он поистине спас меня от голода и как отец сыну бросил верный мост…»», — вспоминал поэт впоследствии.
Бальмонт отнёс ему свою статью о Шелли («из рук вон плохую», по собственному более позднему признанию), и тот взял начинающего литератора под свою опеку. Именно Стороженко уговорил издателя Козьму Солдатёнкова поручить начинающему поэту перевод двух фундаментальных книг — «Истории скандинавской литературы» Ф. В. Горна и Ф. Швейцера и «Истории итальянской литературы» Гаспари.
«Эти работы были моим насущным хлебом целых три года и дали мне возможности желанные осуществить свои поэтические мечты», — писал Бальмонт в очерке «Видящие глаза».
Потом по заданию Стороженко Бальмонт активно переводил немецких и французских авторов, затем в 1892—1894 годах взялся за работу над произведениями Перси Шелли и Эдгара Аллана По. Профессор Стороженко, кроме того, ввёл Бальмонта в редакцию «Северного вестника», вокруг которой группировались поэты нового направления.
И все это было в Москве. Бальмонт эмигрировал, упокоен в Нуази-ле-Гран. А вот Стороженко умер и похоронен в Москве, на Ваганьковском кладбище.
