Изучаем старые полицейские бумаги. По дороге домой умер помещик по фамилии Времев. В «Деле о скоропостижной смерти коллежского советника Времева» под номером 206 ни о каком убийстве речи не идёт. Умер Тимофей Миронович 27 февраля на постоялом дворе в Чертаново без всякого насилия:
«Рано утром он разбудил человека Андрея проводить себя на двор для телесной нужды, куда и пошли; а как он стал испражняться, в виду того человека упал и умер».
Вызвали лекаря и полицейского, составили протокол. Врач указал: смерть наступила «от апоплексического удара (то есть от инсульта), коему споспешествовали преклонные лета и какое-нибудь сильное волнение». Погребли покойного 3 марта в Симоновом монастыре.
Но!
Накануне у Времева вышло довольно сильное волнение: 24 февраля 1825 года в доме композитора Александра Алябьева сели играть в карты.
За стол уселись майор Иван Глебов — отставной гродненский гусар, Николай Шатилов — шурин Алябьева и воронежский помещик Тимофей Времев со своим спутником — губернским секретарём Сергеем Калугиным. Сам Алябьев в игре участие не принимал — он перебрал с шампанским и тихо дремал в кресле. По версии композитора внезапно за игровым столом вспыхнул скандал. Воронежский помещик проиграл немыслимо большую сумму — 100 тысяч рублей (в то время добротную усадьбу с барским домом, садом и крепостными можно было приобрести за 8 тысяч рублей). Услышав крик, Алябьев сразу проснулся и вскочил с кресла. Проигравший обвинял хозяина, что его дом смахивает на шулерский притон. Герой войны 1812 года, один из компаньонов Дениса Давыдова, Алябьев начал с пощёчин, закончил полноценными оплеухами Времеву и пригрозил дуэлью.
Проигравший якобы свою неправоту признал, из сапога вытащил прибережённые золотые червонцы, отдал разъярённому Глебову. Обещался с оставшейся частью долга расплатиться позже. На этом и порешили. Гости стали разъезжаться. Воронежский помещик на следующий день уносил ноги из Москвы. А Алябьев, проспавшись, отправился на бал, развлекать свою юную возлюбленную (и будущую жену) Екатерину Римскую-Корсакову.
Москва же по-другому излагала сюжет.
Говорили, что карты метал сам Алябьев, а когда Времев поймал его на шулерстве, бывший военный ударил того бутылкой мадеры в висок и убил на месте. Звучала и ещё одна версия: в сговоре были все игроки, а Времев раскрыл их шайку, и они забили его стульями. Кое-кто утверждал, что сначала Времев вырвался из дома, но злодеи пустились в погоню, перехватили помещика где-то под Москвой, избили, ограбили и бросили на дороге умирать.
Как бы там ни было игрока, сына гражданского губернатора и сенатора, сослали в Сибирь, из ссылки он вернулся под надзор полиции, а «Соловья» и «Вечерний звон» написал в тюрьме. Жил он в Лебяжьем переулке и на Новинском бульваре, был прихожанином церкви Девяти мучеников Кизических. Упокоен тоже в Симонове. Как и якобы убитый им.
