Москвичам давно полюбился фудкорт на Рождественском бульваре под названием «Центральный рынок». А я вот всё никак не могу себя заставить приноровиться к этому пространству и иначе как «навозный жук» эту постройку не называю.
Вспоминаем французскую специальную школу, которая располагалась во дворах на Большой Лубянке. Сегодня в её перестроенном здании находится семинария при Сретенском монастыре. На уроках физкультуры зимой дети в обязательном порядке под руководством одного из учителей отправлялись на лыжню, которую прокладывали старшеклассники. Маршрут начинался в верхней части бульвара, у доходного дома Джамгаровых (Рождественский бульвар, 22). Это — первый в Москве дом с лифтом, как мы теперь знаем. Под горочку начинать было очень легко, метров через тридцать все переходили на коньковый шаг, потом группировались и со свистом спускались на крышу общественного туалета, располагавшегося в самом низу бульвара. Затем разворот, коньковым шагом по маршруту водовозов с картины «Тройка» Василия Перова мимо стены Рождественского монастыря и одного из первых кооперативных кафе, в котором снимался клип на песню «Бухгалтер» группы «Комбинация», к финишу. Кругов надо было намотать около 8 или 9. Разворот на крыше был как раз у вентиляционного грибка-трубы.
Ну а весной, летом и осенью аккурат под тополями, у входа в туалет ставился ларёк с пивом. В ту пору был сухой закон, «разливайка» начинала работать в 2. Бочка приезжала чуть раньше. Хоть мы и были школьниками, попробовать запретный плод хотелось. Заглянув в кулинарию ресторана «Узбекистан» — там до сих пор продаются одни из самых «правильных» чебуреков в Москве — мы с товарищами располагались на крыше туалета и как вороны начинали поджидать того, кто купит нам пиво. Как правило, этот страждущий бедолага не имел или достаточного количества денег, или подходящей для разлива тары. И тут приходили ему на выручку мы: в портфелях были двухлитровые стеклянные банки. Парочка. И отложенные с завтраков деньги.
«Дядь, ну купи...». Через два на третьего, но находился тот, кто приобретал нам пиво.
Уже позже узнали, что, например, в Рождественском монастыре сразу после Революции было исправительное учреждение для женщин, а потом в стене и в кельях были сделаны коммунальные квартиры (некоторые даже без окон). В доме 10 интерьеры запроектировал Фёдор Шехтель для сына московского миллионера; над баром, где бухгалтер из песни перестроечной группы «исполнял» фортели и коленца, до Революции был публичный дом «У монашек», потому что окна этой квартиры смотрели во двор монастыря.
А в доме 16 очень продолжительное время жил поэт, из которого сегодня не вспомнит никто ни строчки. У него ещё был свой собственный вагон-пульман для агитпоездок по стране. Мы сейчас о Демьяне Бедном... Ну а на месте общественного туалета (там метров 70 было) вырос исполинский жук из семейства Geotrupidae. В общем, сходите — посмотрите.
