Дом «Заводстроя»
Коллаборации русских и иностранных архитекторов не новость для Москвы. Однако чаще всего фамилия иностранца уходит в тень. Это из-за строительных правил и житейского понимания: если дом упадет, с кого спрашивать? Так, например, знаменитый дом на Мясницкой, 39, – «дом, который построил Ле Корбюзье». Чертежи подписаны его русским соавтором Колли.
Неподалеку от Мясницкой есть Ананьевский переулок. В нем стоит дом 7/14. Это – жилой дом «Заводстроя» (Наркомтяжпрома – Наркомата (министерства) тяжелой промышленности). Главным фасадом он выходит на Большую Сухаревскую площадь. Построен в 1930-м. Его первоначальный проект создал немецкий архитектор Ханс Ремеле в духе брутального конструктивизма. Конструктивизм тогда был объявлен вне закона и заклеймен. Поэтому в 1934—1936-м была произведена реконструкция. Завершение строительства велось по проекту архитектора Д. Д. Булгакова.
Первоначально дом планировался для размещения иностранных специалистов Всесоюзной выставки народного хозяйства. В 1930 году дом был выстроен в очень аскетичных формах, типичных для немецкого функционализма, и, как писали тогда: «оставлен без отделки». В 1934 году «достраивать» дом поручили архитектору Д. Булгакову. Булгаков сделал каждую деталь издалека заметной, дающей красивые тени в солнечную погоду. Над центральными частями двух уличных фасадов он сделал огромные карнизы с гипертрофированными по размеру кронштейнами, тем самым подчеркнув простоту иных элементов, таких как глухие парапеты длинных балконов. Также архитектор добавил со стороны переулка необычные арочные формы.
Немногочисленные, но очень декоративные детали выглядят весьма нарядно и монументально на фоне гладких стен и полностью остекленных эркеров. Только вот непонятно, что сказал бы по поводу этого декора сам Ханс Ремеле – до нас не дошло свидетельств. Критики считали дом некрасивым, коллажным – писали, что «Булгаков составил неожиданную супрематическую композицию из фрагментов ордерной системы, кусков карнизов, гипертрофированных кронштейнов», что сделало дом «беспредметным». Однако я думаю, что это настоящий архитектурный «джаз», удачная работа в стиле советского ар-деко, да и интересный опыт сотрудничества архитекторов с дистанцией в 5 лет.
